Когда М. Фуко в работе «Слова и вещи» (1966) вычленял мыслительные единства периодов западноевропейской культуры, демонстрируя оригинальные «археологические» анализы, он выявил эпистемологические смыслы периодов культурного развития. В широком смысле, научная картина мира и художественная картина мира, включаясь в универсальное поле, вносят свой вклад в развитие мысли эпохи.

Памятником началу диалога науки и искусства, инициированного проектом Laboratoria стала интерактивная скульптура Ромы Сакина «19 декабря 2007 года. Первая встреча ученых с художниками».

Идея о художнике-ученом – «uomo universale» – берет начало в культуре Ренессанса, и ее воплощением является Леонардо да Винчи. Сейчас ясно, что это был идеал, и на практике человек не универсален, а специализирован. Тем не менее, мечта о том, чтобы охватить мир одновременно и художественно, и научно, осталась. Проблема оказалась в том, что воплощение этой мечты – редкость, и еще реже приводит к успеху. В то время как успех – это критерий деятельности, появляется пространство для реализации этой утопии. С одной стороны, воплощение этой идеи является бессознательным стремлением к целостному постижению современности, а с другой – отчетливым осознанием изначальной фрагментарности и принципиальной несистематизируемости представлений о жизни современного общества.

На этой выставке представлены работы, которые появились в результате проведения мастерских с участием ученых и художников. В этих произведениях можно ощутить не только опыт художественного переживания, но и особый тип опыта – художественно-научный.

Взаимный интерес и инициатива, возникшие между художниками и учеными позволили описать новое поле взаимодействия, и в современной тенденции смешения и гибридизации художественных форм этот опыт оказался инспирирующим для появления качественно новых произведений.

Минималистическая графика Арсения Жиляева наполнена переживанием бесконечных пульсирующих математических рядов, «математического Возвышенного».

Инсталляция «Сигналы» Наташи Зинцовой была вдохновлена размышлениями о тонкой границе между природной и искусственной материями.

Проект «Большой взрыв» Игоря Битмана находится на грани шизоидных поисков построения систем восприятия причинно-следственных коммуникаций.

❶ Микроскопы
Илья Трушевский в инсталляции «Микроскопы» включает зрителей в «исследовательскую игру», но автор обманывает наивных «исследователей», так как дает им заранее подготовленный видео-материал вместо увеличенных образцов на предметном стекле.

В отличие от искусства, науке не присуща ирония, и произведение Трушевского становится более социальным, чем научным. Владимир Никишин, наоборот, в проекте «Luchida Materia» серьезно взаимодействует с научным материалом, разделяя гармонию микромира с учеными, и находит художественный способ показать ее.

❷ + / –
В инсталляции “ + / – ” Даша Буюн и Дима Степанов выстраивают опытную модель нового пространства акустических, световых и электромагнитных волн, пронизывающих зрителя.

В контексте возрастающей специализации знаний, Хаим Сокол в видеоинсталляции «Не понимаю» проблематизирует культурную и лингвистическую относительность художественного и научного языка.

Целая группа произведений составляет критическое направление научно-художественного дискурса: инсталляция «Вечная жизнь» Дианы Мачулиной, инсталляция «Голубая кровь» Ильи Трушевского, работа «Anamnesis» Хаима Сокола. Эти работы провоцируют мысль о том, что эффективность и прогресс не всегда моральны.

Искусство может выполнять роль промоутера науки, художественным образом раскрывая смысл научных достижений. И это может быть как рекламой, так и анти-рекламой. Примером этого подхода выступают произведения группы «МИШМАШ»: нанолитография «Это не Магритт?» и компьютерная программа «Деконструкция катастрофы», навеянные модной темой нанотехнологий.

Художественное видение науки может быть параллельным видением, способным не только выстраивать коммуникацию с обществом, но и стимулировать плодотворные научные исследования. Наука же дает искусству шанс стать актуальным и за пределами его собственной территории.

Дарья Пархоменко